 Основополагающие мифы израильской политики
2. И3РАИПЬСКО-СИОНИТСКОЕ ЛОББИ ВО ФРАНЦИИ
"Во Франции существует могущественное произраильское
лобби, влияние которого особенно велико в средствах массовой информации." Генерал де Голль.
Во Франции один генерал де Голль (de Gaulle) осмелился заявить это. «В свое время это заявление вызвало скандал, но оно содержало часть истины, которая остается актуальной до сих пор.» (там же) С тех пор ни один кандидат в президенты Французской республики, к какой бы партии он ни принадлежал, от Мишеля Рокара (Michel Rocard) до Жака Ширака (Jacques Chirac), включая Миттерана (Mitterand), не мог обойтись без паломничества в Израиль за благословением средств массовой информации. Власть над этими средствами лобби, руководящим центром которого сегодня является "L.I.C.R.A." (Ligue internationale contre le racisme et l'antisémitisme - Международная лига против расизма и антисемитизма), столь сильна, что позволяет ему манипулировать общественным мнением по своему желанию: хотя евреи составляют во Франции около 2% населения, решающий голос принадлежит в средствах массовой информации сионистам: на телевидении, на радио, в ежедневных газетах и еженедельниках, в кино (прежде всего благодаря вторжению Голливуда) и даже в издательствах, которым так называемые "комитеты читателей" могут навязывать свое вето. Все это в руках сионистов, равно как и реклама, от которой зависит финансирование средств массовой информации. И почти все эти средства действуют как по команде, когда нужно в угоду Израилю извратить смысл событий. Они называют "терроризмом" - насилие со стороны слабых и "борьбой против терроризма" - насилие со стороны сильных. Член O.L.P. (Organizzazione per la Liberazione della Palestina - Организация освобождения Палестины = ООП) сбросил еврея-инвалида с борта теплохода "Achille Lauro". Это, несомненно, терроризм. Но когда в результате ответной израильской бомбардировки Туниса погибли 50 человек, в том числе несколько детей, это называется «борьбой против терроризма и защитой закона и порядка». Как по мановению палочки невидимого дирижера, все средства массовой информации заводят одну и ту же музыку, когда речь идет о взрыве у синагоги на улице Коперника (rue Copernic), осквернении кладбища в Carpentras, вторжении в Ливан или разрушении городов Ирака. Я могу сослаться на свой личный опыт. До 1982 года я имел свободный доступ к самым крупным издательствам, на телевидение, на радио. В момент вторжения в Ливан и массовых убийств в этой стране, редактор газеты "Le Monde" Жак Фове (Jacques Fauvet) предоставил мне в номере от 17 июня 1982 года за плату целую полосу, и мы с отцом Мишелем Лелонгом (Michel Lelong) и пастором Маттио (Matthiot) разоблачили ставший явным после массовых убийств в Ливане смысл израильской агрессии. Мы показали, что речь идет не об ошибке, а о внутренней логике политического сионизма, на котором основано государство Израиль. Мне девять раз угрожали смертью в анонимных письмах и по телефону. "L.I.C.R.A." затеяла против нас процесс за "антисемитизм и призыв к расовой дискриминации". Адвокат Жака Фове заявил, что не нужно путать с еврейской общиной, и еще менее того - с ее верой, государство Израиль, действия которого в Ливане были осуждены такими видными еврейскими деятелями, как Мендес Франс (Mendès France) и Наум Гольдман (Nahum Goldmann). Наши защитники обращались к самому тексту статьи, в которой мы писали, что обязаны своей жизнью вере еврейских пророков. Но политический сионизм подменил Бога Израиля государством Израиль. Его действия в Ливане и Палестине, созданная им отвратительная мешанина обесчестили иудаизм в глазах всего мира. Таким образом, наша борьба против политического сионизма неотделима от нашей борьбы против антисемитизма. Я со своей стороны повторил перед судом выводы моей книги "La Palestine, terre des messages divins" /Палестина, земля божественных посланий/: политический сионизм, основанный Теодором Герцлем (и осужденный тогда всеми раввинами мира как измена еврейской вере), имеет своим истоком не еврейскую веру, а еврейский национализм и колониализм XIX века. Последние пережитки колониализма в Палестине и Южной Африке сталкиваются из-за своего расизма (официально осужденного ООН) с сопротивлением коренного населения колониальной оккупации. Всякий колониализм и всякий оккупационный режим (мы это пережили во Франции при Гитлере) называет свои репрессии "поддержанием порядка", а сопротивление - "терроризмом". Слушая адвоката "L.I.C.R.A.", который пытался изобразить меня антисемитом, я вспоминал, как вместе с израильским министром Барзилаем (Barzilaï) посетил в Иерусалиме, в 1967 году, Стену плача; как меня принимал у себя в доме Наум Гольдман, президент "Всемирного еврейского конгресса". Я вспоминал, как сидел в концлагере вместе с Бернаром Лекашем (Bernard Lecache), основателем"L.I.C.A." (впоследствии "L.I.C.R.A."), который помогал мне готовить лекции о пророках Израиля для наших товарищей-заключенных. Я вспомнил, как старый коммунист и атеист из Tarn сказал нам с Бернаром после нашей лекции о пророке Амосе: «Это делает более смелым!». Почти полное господство израильских сионистов в средствах массовой информации США и Франции навязывает миру извращение смысла событий. Нападение на израильского дипломата в Лондоне (даже г-жа Тэтчер признала в Палате общин, что покушавшийся не принадлежал к ООП) - это "терроризм". А операция израильской армии в Ливане, повлекшая за собой тысячи смертей, называлась "Мир в Галилее". 1 января 1989 года я услышал по телевидению соотношение жертв "восстания камней": 327 убитых палестинцев (большинство из них дети, бросавшие камни) и 8 израильтян (главным образом, солдаты, стрелявшие пулями). В тот же день один израильский министр заявил: «Переговоры будут возможны лишь тогда, когда палестинцы откажутся от насилия». Я подумал: не сплю ли я? Эта анестезия критического духа - это же коллективный кошмар, триумф абсурда! Еще в 1969 году де Голль говорил о чрезмерном влиянии сионистского лобби во всех средствах массовой информации. Сегодня это лобби добилось полного извращения смысла, называя "терроризмом" кустарное сопротивление слабых и "борьбой против терроризма" насилие сильных с применением гораздо более смертельных средств. Мы с отцом Лелонгом и пастором Маттио были неправы, осуждая лживость этого извращения смысла. Парижский суд высшей инстанции приговором от 24 марта 1983 года, «учитывая, что речь идет о дозволенной законом критике политики государства и идеологии, ее вдохновляющей, а не о расистской провокации... отклонил целиком иск "L.I.C.R.A." и приговорил ее к уплате судебных издержек». Разъяренная "L.I.C.R.A." подала кассацию. 11 января 1984 года Высшая судебная палата Парижа объявила свой приговор. Кассационный суд процитировал отрывок из нашей статьи, в котором мы обвиняем государство Израиль в расизме. Суд учитывая, что «мнение, выраженное авторами статьи, касается лишь ограничительного определения еврейства согласно израильскому законодательству... подтверждает отказ "L.I.C.R.A." в иске и приговаривает "L.I.C.R.A." к уплате судебных издержек». "L.I.C.R.A." снова подала кассацию. Приговор Кассационного суда от 4 ноября 1987 года не оставил сионистам никаких надежд обесчестить нас юридическим путем - суд отверг иск и приговорил истцов к уплате судебных издержек. Тогда операция по удушению была продолжена внесудебными методами, Сионистское лобби располагает соответствующими средствами. Если бы нас осудили, вся пресса единодушно пригвоздила бы нас к позорному столбу как антисемитов. Наоборот, приговоры судов не в пользу "L.I.C.R.A." систематически замалчивались. Даже газета "Le Monde", бывший редактор которой Фове был вовлечен вместе с нами в эту борьбу, отделалась лишь одной бесцветной статейкой. К статье в "Le Monde" о логике сионистского колониализма я добавил две строчки с обращением к читателям: помочь в оплате газетной полосы. Она обошлась мне в 5 миллионов сантимов. Я получил семь сотен мелких чеков. Примерно треть жертвователей составляли евреи, в том числе два раввина. Но потом началось удушение со стороны средств массовой информации: мне был закрыт доступ на телевидение, мои статьи отвергались. Я опубликовал 40 книг во всех крупных издательствах, таких как "Gallimard", "Seuil", "de Plon", "Grasset" и "Laffont". Эти книги были переведены на 27 языков. Теперь же передо мной были закрыты все большие двери. Один из моих издателей услышал на своем административном совете такое заявление: «Если вы опубликуете книгу Гароди, вы потеряете права на переводы произведений американских авторов». Это разорило бы его фирму. Другого издателя три месяца обхаживала его заведующая литературным отделом, восхищенная моей книгой, но ответ был категорическим: «Я не желаю Гароди в моей фирме». Так замуровали человека. Наша сеть сопротивления бессмыслице обречена действовать в подполье, а я сам осужден на литературную смерть за то, что посмел надеяться. Это лишь один пример "извращения смысла" сионистами, по которому я лично могу выступать свидетелем. Мы можем умножить число этих примеров, но каждый день убеждает нас: самый смысл гитлеровских преступлений против всего человечества извращается сионистской пропагандой, которая сводит это преступление против человечества к одному большому погрому, единственными жертвами которого были евреи. Следуюший шаг был сделан, когда эти "указы" обрели силу закона, и судьи получили право судить историческую истину вопреки предшествующим законам о свободе прессы. Мнение было объявлено преступлением по закону Фабиуса /loi Fabius/ (№ 43), так называемому "закону Гайсо" /loi Gayssot/ по имени депутата-коммуниста, который взял на себя авторство этого преступного закона, в мае 1990 года. В закон 1881 года о свободе прессы была вставлена Статья 24-бис, гласящая: «Караются наказанием, предусмотренным Пунктом 6 Статьи 24, те, кто оспаривает существование одного или нескольких преступлений против человечества, определенных Статьей 6 Устава Международного военного трибунала, приложенного к Лондонскому соглашению от 8 августа 1945 года.»
А также «расширить возможность ассоциаций возбуждать иски в случаях нарушения закона» (Статья 7). Во вступлении докладчик определил цель: «пополнить существующий репрессивный арсенал с той целью, чтобы закон... полностью выполнял свою роль средства устрашения и репрессий» (с. 5).
Через год Toubon тщетно пытался предложить поправку: «Статья 24-бис закона от 29 июля 1881 года о свободе прессы отменяется». Это отменило бы репрессивную силу закона Гайсо /Gayssot/ против историков-"ревизионистов" и не позволило бы ставить историческую критику на один уровень с расизмом и апологией Гитлера. Аргументация Тубона была такова: «Когда мы обсуждали в 1990 году проект закона, внесенный группой коммунистов, под которым первой стояла подпись Гайсо, я - и не я один - оспаривал принцип этого текста, который оставлял за судом право утверждать историческую истину вместо того, чтобы предоставить слово историкам. Некоторые возражают, что если история устанавливает истину, то закон не должен ее навязывать. Предложения других идут слишком далеко, вплоть до запрета выражать свое мнение. Но так мы постепенно опустимся до наказаний за политические преступления и за высказывания. Статья 24-бис представляет, по моему мнению, очень серьезную политическую и юридическую ошибку. Этот закон был принят под влиянием известных событий, о чем я весьма сожалею. С тех пор прошел год. Когда же произошли события в Карпантра, нам пришлось в спешке обсуждать текст, который конференция президентов включила в повестку дня через 48 часов после его представления и поставила на обсуждение немедленно, потому что под ним поставил свою подпись лично г-н Фабиус, председатель Национального собрания. Год спустя мы можем хладнокровно обсудить законность этого закона, законность того, что Статья 24-бис объявляет ревизионизм преступлением, и сделать вместе с Симоной Вейль (Simone Veil) вывод, что говорить в данном случае о преступлении неуместно.»
***На волне, вызванной этим преступным законом, заявление, сделанное Жаком Шираком 16 июня 1995 года, знаменует собой важный момент в нашей жизни, разрыв с идеей национального единства. Когда президент республики провозглашает, что «преступному безумию оккупантов содействовали французы и Французское государство» он совершает двойное преступление против Франции:
Он призывает вскрыть этот «старый источник нагноения» «в самом сердце французской мысли», которой сделал Францию «родиной национал-социализма».
Разумеется, это унижение французского народа с восторгом приветствовали руководители "C.R.I.F." (представительного "Совета еврейских организаций во Франции"), выразившие «свое глубокое удовлетворение тем, что высшее руководство Франции, наконец, признало преемственность Французского государства в период между 1940 и 1944 годом». Позор, что руководители всех французских партий на страницах разных газет, от "Figaro" до "Humanité", одобрили это отречение Ширака, отречение от традиции французского единства и сопротивления всего народа. Де Голль никогда не признавал режим Виши (Vichy) государством. «Гитлер создал режим Виши» (De Gaulle "Mémoires" /Воспоминания/, т. I, с. 389) и называл руководителей этого режима «статистами» (там же, т. I, с. 130). «Я объявил незаконным режим, которым управляет враг» (там же, т. I, с. 107). «Правительства по-настоящему французского нет» (там же, т. I, с 388, заявление в Brazzaville). Ссылаясь на соглашение с Англией от 28 марта 1940 года, исключавшее всякое сепаратное перемирие (там же, т. I, с. 74), он ясно сказал: «Организм, находящийся в Виши и; претендующий на звание государства, неконституционен и подчинен захватчикам? Он не может быть и не является ничем иным, кроме как орудием, используемым врагом Франции» (там же, т. I, с. 342). Таким образом, подчеркивалось, что прислужничество правителей не соответствовало чувствам французского народа. «Осуждение режима Виши в лице его правителей отделяло Францию от политики национального отречения» (там же, т. III, с. 301). А вот что писал де Голль о восстании народа Парижа: «Никто не сомневался, ни враги, ни наши друзья, что четыре года угнетения не смогли убить душу столицы, что измена была лишь позорной пеной на поверхности тела, оставшегося здоровым, что улицы, дома, заводы, фабрики, конторы, стройки Парижа были свидетелями героических актов Сопротивления, совершавшихся, несмотря на расстрелы, пытки и заключение в тюрьмы» (там же, т. III, с. 442). «Даже в самые худшие моменты, наш народ никогда не отказывался от самого, себя» (там же, т. III, с. 494). Вот что отверг Ширак несколькими словами ради сохранения власти сионистов в средствах массовой информации и вассальной зависимости от США. Сионистское лобби заставило его отказаться от оппозиции Маастрихтскому договору, разрушительному для Франции, и подтвердить свое подчинение американскому диктату, осуществляемому: при поддержке "G.A.T.T." (переименованна в "Accords internationaux sur le commerce" - Международное содружество в области торговли), что уничтожает возможность независимости и обновления Франции путем радикального изменения ее отношений с Третьим миром. ***Сионизм постоянно использовал жупел антисемитизма для того, чтобы заставить поверить в постоянную угрозу Израилю и в необходимость придти ему на помощь. Недавние провокации были рассчитаны на то, чтобы замаскировать преступления Израиля. Метод всегда один и тот же. После массовых убийств в лагерях Сабра и Шатила писатель Tahar Ben Jelloun писал: «Есть совпадения, которые из-за их повторяемости можно считать главным индикатором. В настоящее время известно, кому выгодны антисемитские покушения в Европе: они служат прикрытием умышленных массовых убийств мирных палестинцев и ливанцев. Можно констатировать, что эти покушения предшествовали, совпадали или следовали за кровавой баней в Бейруте. Эти террористические операции задумывались таким образом и выполнялись с таким совершенством, что они до сих пор прямым или косвенным способом помогают достичь намеченной политической цели отвлечь внимание каждый раз, когда палестинский вопрос встречает немного большее понимание или симпатии. Не идет ли речь о систематическом переворачивании ситуации, чтобы изобразить палачей и террористов жертвой? Убийство на улице Rosiers 9 августа произошло за несколько часов до того, как дождь бомб обрушился на Бейрут. Bechir Gemayel был убит через два часа после вступления израильской армии в западный Бейрут (что одновременно смазало впечатление от исторического визита Ясира Арафата к Папе Римскому). Взрыв заминированной машины на улице Cardinet и стрельба на следующий день перед синагогой в Брюсселе совпали с беспрецедентными массовыми убийствами в палестинских лагерях Сабра и Шатила.»
«В Берлине театр, журналистика и т. д. были еврейским делом. Самой важной немецкой газетой была "Berliner Tageblatt", второй по значению - "Vosiche Zeitung". Первая из них принадлежала еврею Mossé, вторая - еврею Ulstein. Редактором главной социал-демократической газеты "Vorwärtz" был еврей. Когда немцы называли прессу еврейской - "Judenpresse", это была чистая правда.»
В мае 1990 года в этом городке были осквернены могилы на еврейском кладбище. Один труп был вырыт и перетащен на другую могилу. Министр внутренних дел Пьер Жокс (Pierre Joxe) сразу же заявил: «Не нужно полицейское расследование, чтобы узнать, кто преступники, виновные в этом омерзительном расистском поступке». Однако и пять лет спустя, несмотря на работу десятков следователей, никто не может сегодня с уверенностью сказать, кто виновен в этой подлости. Все, что известно, это то, что имело место "осквернение" еврейского кладбища, причем труп г-на Germon, как признали следователи несколько дней спустя, не был вырыт. Кто-то сделал инсцинировку - "монтаж", фальсификацию. И встают вопросы: Кто? Зачем? Кто был заинтересован в таком "монтаже", чтобы сделать событие еще более ужасным и возбудить ненависть в общественном мнении?
Теперь в документальном фильме Сюзанны Брандштатер "Расстрел Чаушеску", показанном по франко-немецкому телеканалу "Арте", цэрэушники признаются, что это был блестящий монтаж. Все погибшие на самом деле умерли своей смертью. А трупы специально доставлялись на место съемок из местных моргов, благо, санитаров подкупить оказалось нетрудно. Jean-Marie Domenach (бывший редактор журнала "Esprit") писал в "Le Monde" 31 октября 1990 года в статье "Silence sur Carpentras" /Молчание вокруг Carpentras/: «Вот уже почти шесть месяцев, как произошло осквернение еврейского кладбища в Carpentras, и мы все еще не знаем преступников. Еще более тревожно, что средства массовой информации, которые подняли скандал вокруг этого отвратительного события, вывели на улицы сотни тысяч манифестантов и испортили репутацию Франции за границей, не интересуются расследованием и замолкли. Ни один парламентарий, ни один моральный или интеллектуальный авторитет не осмелился сделать запрос в правительство. Похоже, Carpentras окончательно становится черной легендой нации, причем преступники неизвестны, и никто точно не знает, что же именно произошло. Никто еще не может или не осмеливается сказать правду о Карпантра». Странное "молчание вокруг Carpentras", отмеченное Jean-Marie Domenach, контрастирует с шумихой, поднятой средствами массовой информации в первые дни. Во время демонстрации, устроенной 14 мая 1990 года, по Парижу прошли 80 000 человек по данным полиции, 200 000 - по утверждению организаторов. В их честь звонил большой колокол собора Парижской Богоматери. Никто не знал преступников. Против кого же была демонстрация? Ответить на этот вопрос могло только следствие, но не ответило. А кому это было выгодно? Ответ очевиден: во главе манифестации развевался флаг Израиля. Этот странный "национальный союз", когда во время демонстрации Жорж Марше (Georges Marchais) пожимал руку Франсуа Леотару (François Léotard), позволил развернуть глобальное наступление против всех, кто подвергает сомнению догмы, ставящие Израиль выше международных законов. Главный раввин Франции Ситрук, объясняя в своей речи смысл демонстрации, воскликнул: «Не позволим говорить невесть что! Дадим урок профессорам-ревизионистам, безответственным политическим деятелям!»
Почему самым необходимым свидетелям было приказано молчать? «Сторож синагоги в Carpentras и хранитель ключей от кладбища, г-н Kouhana, один из первых обнаруживших труп Феликса Жермона (Félix Germon), отказался с нами говорить: "Будь вы хоть сам префект, я получил приказ не говорить ничего". Запрет исходил от Председателя консистории под тем предлогом, что сторож "мог наговорить на телевидении невесть что", как оправдывался д-р Freddy Haddad, сам очень сдержанно вспоминавший об осквернении, как и раввин Amar».
Почему ни одна французская газета не вспомнила случай с точно таким же "осквернением" кладбища "Rishon Letzion" близ Тель-Авива в ночь на 2 марта 1984 года, когда тело одной женщины было вырыто и выброшено за пределы еврейского кладбища? "Варварский акт антисемитизма", - тут же объявили еврейские общины во всем мире. Через несколько дней израильская полиция, расследовав дело, обнаружила истинный смысл происшедшего: труп, с которым обошлись столь позорным образом, принадлежал Teresa Engelowicz, жене еврея, но христианке. Еврейские интегристы считали, что ее присутствие на еврейском кладбище оскверняет чистоту этого места, и раввин кладбища ранее уже требовал эксгумации трупа. Почему ни одна французская газета не увидела параллелей? Г-н Germon, труп которого был также вырыт ночью и стал объектом зловещего "монтажа", также был "виновен" в том, что женился на христианке. Его труп перетащили на соседнюю могилу мадам Emma Ullma, тоже виновной в том, что она была замужем за католиком. Почему никто не вспомнил, что в Израиле, чтобы доказать, что до Израиля Палестина была "пустыней", сотни деревень были стерты бульдозерами с лица земли вместе с их домами, заборами и кладбищами?
«Почему нет протестов по поводу того, что улица Agron в Иерусалиме и "Hotel Hilton" в Тель-Авиве построены на месте разрушенных мусульманских кладбищ?»
|
|
Races? Only one Human race United We Stand, Divided We Fall |
 |
No time to waste. Act now! Tomorrow it will be too late |
|
